Как мы видим то, что видим
Статья написана Павлом Чайкой, главным редактором журнала «Познавайка». С 2013 года, с момента основания журнала Павел Чайка посвятил себя популяризации науки в Украине и мире. Основная цель, как журнала, так и этой статьи – объяснить сложные научные темы простым и доступным языком
— Этот песок красный. Этот камель — синий,— говорили взрослые маленькому Джеймсу Клерку Максвеллу, и он, как и следует ребенку, задавал естественный вопрос:
— Но откуда вы знаете, что он синий?
Вопрос маленького Максвелла — откуда берутся цвета? — оказался крепким орешком. Оказалось, что здесь нужно привлечь и новые сведения, и новые идеи, и новые открытия из психологии, психофизиологии, нейрофизиологии, физики, математики, философии.
Психолог А. Р. Лурия в тридцатых годах прошлого столетия участвовал в экспедиции, работавшей в глухих тогда районах Узбекистана. Там он с удивлением узнал, что мастера-ковроделы, тонко чувствующие малейшие оттенки цветов, не пользовались привычными названиями красок, а определяли цвета по аналогии с чем-то обыденным, хорошо знакомым. Участники экспедиции заносили в свои блокноты непривычные цвета: «гороха», «персика», «розы», «телячьего помета», «озера», «цветущего хлопка», «фисташки», «табака», «печени», «вина»…
И это естественно. Семь цветов спектра — это чистейшая условность. Точно так же, как семь музыкальных интервалов в гамме. Они могли бы быть другими. Ньютон ввел семь цветов, пытаясь привязать их к столь же случайным, но уже сформировавшимся ранее семи музыкальным тонам диатонической гаммы. Значит, Лурия прав, утверждая, что название цвета — категория историческая?
За последнее время в науке о зрении произошли колоссальные сдвиги. Масса новых данных, усложнение эксперимента, перенос акцента на клеточный уровень — все это сильно усложняет задачу популяризатора.
Голография, которая вначале использовалась при описании работы мозга как метафора, аналогия, позже стала, как заметил известный специалист, автор книги «Языки мозга» Прибрам, точной моделью работы нормальной нервной системы.
— Но при чем тут голограмма?— спросит недоверчивый читатель. — Разве в мозгу установлены лазеры?
Автор не избегает этого вопроса, отвечает на него словами руководителя лаборатории, в которой развивается это научное направление:
«Голограмма голограмме — рознь. Еще в 1966 году были получены голограммы, рассчитанные с помощью компьютера и компьютером же синтезированные. Они вас не удивляют, правда? А где в компьютере лазер? Нужно усвоить что принципы голографии — это математика, материальное воплощение которой может быть совершенно различным. Каким способом вы сумеете устраивать Фурье-преобразования, такой и будет голография. Точнее, квазиголография, «как бы» голография, если обратиться к мозгу… Мелодию «Кармен» человек запоминает не как последовательность звуков, а как некий образ, во всей полноте, так что потом эта музыка может быть воспринята и опознана в любой тональности, с любыми вариациями, вплоть до джазовых синкоп — вот какое широкое обобщение!»
В книге «Языки мозга» есть такая иллюстрация, точнее, серия иллюстраций. Это — изображение слона, разбитое на различное число одноцветных элементов. Поражаешься тому, что мы узнаем слона, нарисованного столь схематично! Дело, выходит, не в числе элементов разложения. Как и в настоящей голограмме. Потеряв ее значительную часть, мы тем не менее можем восстановить все изображение — разве что не такое отчетливое.
«Есть такие агнозии, при которых видимый мир распадается на фрагменты, никак между собой не связанные. Показывают больному ножницы, он видит прямое лезвие и говорит: «Это меч». Потом замечает второе лезвие: «Нет, наверное, это вилы…» Смотрит дальше — узнает кольца, но у него они никак не соотносятся с лезвиями: говорит, что это очки…
Какой же вывод должен сделать исследователь? Что в нашем зрительном аппарате две независимые системы. Одна выделяет картинки, фрагменты, подобразы — лезвия, кольца и так далее. Другая система из подобразов составляет целостное изображение — ножницы. Если эта другая система выйдет из строя, первая различит подобразы, но в образ они не сольются. Ну, а если и первая система откажет, тогда говорить не о чем: опознавание станет невозможным, даже если перед глазами — наипростейшая фигура…»
Автор: В. Карцев.