Математика без нобелевских премий

Гнев, о богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына,
Грозный, который ахеянам тысячи бедствий соделал…

Так начинается «Илиада». Так можно начать и нашу повесть, но не с гнева Ахиллеса Пелида, а с ревности Альфреда Нобеля. В 1896 году «динамитный король» обсуждает с членами Шведской академии статус будущих премий за самые выдающиеся научные открытия. Премии эти — по математике, физике, химии, медицине — должны присуждаться академией, но выплачиваться из процентов на капитал, завещанный Нобелем.

Учредитель премий хочет знать: кто станет первым лауреатом его имени? Секретарь академии отвечает: «По физике — скорее всего Рентген; весь просвещенный мир говорит сейчас об открытых им удивительных лучах. А по математике — наш с вами соотечественник, Магнус Миттаг-Леффлер; он нынче бесспорный «лев сезона» в той области его науки, которую называют «теорией функций»… И вдруг Нобель взрывается: «Нет, Миттаг-Леффлер мою премию не получит! Никогда!» Академики возмущены самодурством миллионера и не хотят уступать ему без объяснений. А Нобель ничего не хочет объяснять. Коса нашла на камень: Нобель вычеркивает из своего завещания премии за работы по математике. Не видать теперь математикам столь заманчивых нобелевских лавров.

…А ларчик просто открывался: Нобель и Миттаг-Леффлер одновременно посватались к некой прекрасной даме. И та предпочла математика — инженеру… Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно.

Да, обидно за «царицу наук», но ничего не поделаешь: надо учреждать свои награды. Они появились: в 1901 году присуждены первые Нобелевские премии, а через четыре года Венгерская академия наук учреждает для математиков международную премию имени Яноша Бойяи — изобретателя неевклидовой геометрии. Устав премии гласит: «Присуждается раз в пять лет математику, чьи работы внесли наибольший вклад в развитие науки за последние 25 лет».

На наш сегодняшний взгляд, формулировка была неудачна: предстояло раз в пять лет награждать очередную знаменитость, хотя для развития науки полезнее стимулировать честолюбие талантливой молодежи. Но в том спокойном довоенном мире немногие рассматривали премию как стимул — важнее считался сам акт признания заслуг. И хотя премия имени Бойяи была присуждена всего дважды, зато удостоились ее настоящие гиганты: Анри Пуанкаре и Давид Гильберт. Оба они умели не только решать крупные проблемы, но, при нужде, создавать и новые науки. Пуанкаре изобрел топологию — тот высший раздел геометрии, который изучает самые общие свойства любых геометрических фигур. Гильберт навел геометрический порядок в теории дифференциальных уравнений, став основателем функционального анализа, то есть той геометрии бесконечномерных пространств, которая вскоре стала основой квантовой физики. Спору нет — Гильберт и Пуанкаре были величайшими математиками своего времени; но никто более не получил премии имени Бойяи: началась первая мировая война.

Медленно, очень медленно восстанавливалось научное сотрудничество после войны. Немногие математики погибли; но многие пожилые «властители дум», придя в ужас от неслыханного братоубийства европейцев, замкнулись в себе, перестали привлекать творческую молодежь. Суше и смирнее стал великий Гильберт; теперь он занимался математической логикой. Блистательный Пуанкаре умер от аппендицита еще в 1912 году, не узнав, что его двоюродный брат — премьер-министр Франции — будет в числе поджигателей европейской бойни. Война разрушила научный интернационал; восстанавливать его предстояло молодым самородкам из Кембриджа и Геттингена, Принстона и Токио. Молодежь не подкачала: в тридцатые годы на математическом небосклоне вспыхнул ряд новых звезд первой величины. Курт Гёдель, Марстон Морс, Андрей Колмогоров и многие другие совершают открытия, бесспорно, достойные высших научных наград. Но наград этих еще нет — а на пороге вторая мировая война.

Отдадим должное математикам нового поколения: в тяжкие годы борьбы с фашизмом они не прекратили научного творчества. И победная весна сорок пятого года отмечена залпом новых открытий. Парижанин Лоре изобрел спектральную последовательность — мощный вычислительный метод для топологии и алгебры. Американец Мак Лейн создал математическую теорию категорий — удивительно удобный язык для обсуждения общих проблем алгебры и логики, геометрии и анализа. Продолжила свою работу знаменитая полуподпольная группа энциклопедистов Бурбаки. И самое характерное: в новом, послевоенном мире царит сильнейшая тяга к научному общению.

Скоро Фредерик Жолио-Кюри произнесет свои крылатые слова: «истина путешествует без виз». Это более чем простое возвращение к духу науки 1900 года; тогда мир и международное сотрудничество ученых воспринимались как данность, обеспеченная раз и навсегда. Теперь всем ясно: за мир надо постоянно бороться, сотрудничество надо крепить и развивать. С 1950 года возобновляются Международные математические конгрессы (дважды они прерывалась мировыми войнами). В 1952 году создается Международный союз математиков. И наконец, в 1954 году на конгрессе в Амстердаме президиум союза математиков присуждает первые Филдсовские премии.

Филдс — не миллионер, а скромный канадский меценат, и новые премии сравнительно невелики. Они присуждаются раз в четыре года, на очередном математическом конгрессе, в числе не более четырех. Требования к лауреату: его результаты должны (уже!) оказать большое влияние на развитие математики, и в момент получения премии лауреат должен быть моложе сорока лет. Значит, надо совершить выдающееся научное открытие в течение первого десятилетия после окончания вуза! Да, надо; и многие математики способны на это.

За истекшие годы премии Филдса получили множество талантливых математиков из разных стран мира, среди них в прошлом 2022 году лауреатом филдсовской премии стала украинский математик Вязовская Марина, выпускница Киевского национального университета имени Тараса Шевченко за свою работу в области решения задачи об упаковке шаров в восьмимерном пространстве.

Автор: С. Смирнов, кандидат физико-математических наук.