Ласточки – пернатые строители

В конце XVIII века знаменитый итальянский зоолог Ладзаро Спалланцани решил выяснить пределы скоростных возможностей ласточек. Он выбрал из гнезда одну шуструю самочку, прилежно высиживавшую потомство, и отдал ее вознице почтового экипажа, который выпустил птицу в тридцати километрах. Ожидание продлилось недолго. Двенадцать минут спустя ласточка была дома и возобновила прерванное занятие, весьма недовольная, что ее беспокоят по пустякам. Выходит, скорость полета равнялась 150 км в час! И Спалланцани, обмакнув гусиное перо, записал: «Ласточки летают быстро и обладают свойством ориентации».

Честно сказать, люди и до этого эксперимента сполна оценили таланты птички. Скорость, с какой ласточки мелькали над крышами, не раз наводила на мысль попробовать использовать их в качестве почтовых голубей.

Было время, уже именовавшееся «новым», когда за ласточками числились другие, не менее удивительные подвиги. Так, в XVI веке уверяли, что с наступлением зимних холодов они ныряют в воды озер и речек и там, словно карпы, закапываются в ил, а с первым весенним Солнцем выныривают, свежие и отдохнувшие. В доказательство приводили рассказы рыбаков-скандинавов о том, будто они вытаскивали в сетях вместе с рыбой плотно прижавшихся друг к другу, словно упакованных ласточек. «Если птиц начинали сушить на большом огне, они открывали глаза, но тут же отдавали Богу душу. Зато согретые на медленном огне, они трепыхали крыльями и норовили взлететь…» Данная информация почерпнута не из народного фольклора, а из трактатов ученых-натуралистов, уверявших, что они видели оживших ласточек!

Самое интересное, что в писаниях ученой братии была своя правда. Она уходила корнями в плохо понятые тексты Аристотеля и Плиния, которые упоминали, что ласточки остаются зимовать наподобие летучих мышей в норах или расселинах скал. Это действительно так. Только остаются немногие.

Приверженцы зимы в холодильнике составляют исключение. Подавляющее большинство эмигрирует за 8—10 тысяч километров в такие экзотические места, как Малайзия или Южная Африка.

Одна ласточка еще не делает весны. Видимо, поэтому они берутся за дело в наших краях вчетвером — не для того, чтобы сотворить ее, но, по крайней мере, объявить о ее приходе. Мы имеем в виду городскую ласточку, деревенскую, береговую и ласточку горную. Из ста видов, витающих по всему свету, это, возможно, не так уж много.

Виды ласточек

Различаясь между собой, ласточки вышеназванных разновидностей позволяют набросать общий семейный портрет. Наиболее типичная — это ласточка деревенская: обтекаемой формы тело длиной 18—20 сантиметров, из которых двенадцать приходится на вильчатый хвост, голова и спинка вороного цвета с металлическим отливом, грудка и живот светлые, крылья стреловидные, в размахе достигающие тридцати сантиметров.

Городская ласточка чуть покороче, с менее раздвоенным хвостом; видимо, поэтому она вольтижирует с меньшей ловкостью.

Горная ласточка мало отличается от нее.

Береговая же, самая маленькая из четверки, имеет более квадратный хвост. Кстати, она балует нас своим присутствием лишь с начала мая до начала сентября. Отложив и высидев яички, она тут же пускается назад по длинному каникулярному маршруту.

Язык ласточек

Брем утверждает, что языки европейских ласточек так же отличны один от другого, как немецкий от португальского. Диалект деревенских ласточек наиболее развит, и хотя вряд ли на нем можно создать «Иллиаду», все же этот диалект открывает солидные возможности.

Любителям лингвистики, скажем, будет приятно узнать, что «фюить» означает «лети сюда!», а «фиють-фюить!» — «скорей сюда!»; «уирб-уерб» соответствует команде «подъем!», «ю-ю-юст» предупреждает: «атакую!», «деулик» призывает: «осторожно!». А звук «цеч-цеч», издаваемый тремоло, дает общую тревогу: «спасайся, кто может!»

Разумеется, расшифрованы лишь отдельные сигналы. Что касается более сложных фраз, произносимых ласточками в полете, то они еще ждут своего переводчика. Для сравнения укажем, что язык городских ласточек куда более сдержан и ограничивается обыкновенно простым «скру-скру» («иди сюда») и «ски-и-р» («боюсь!»).

Остальные разновидности еще молчаливее. Горная ласточка судачит с подружкой простым «дуи-дуи-дуи», а когда зовет залетевшего супруга, то обходится примитивным «дру-дру-дру». Вот и все. Что касается береговых ласточек, то они, за недостаточностью языкового развития, вообще не попадали на магнитную ленту охотников за голосами живой природы.

Строение ласточки

Все мы знаем, с какой грациозностью носятся ласточки по воздуху. Но мало кто видел их на ногах. Это и понятно. Природа снабдила наших пернатых коротенькими подгибающимися лапками, на которых ласточка передвигается с грацией шестиклассницы, впервые надевшей мамины туфли на каблуках.

Зато в воздухе ласточка демонстрирует любые фигуры высшего пилотажа, включая мгновенные остановки, пикирование, планирование и мертвые петли; носится с утра до вечера, не зная усталости. Более того, она освоила технику перманентной «заправки» в воздухе. Последнее просто необходимо, ибо расход калорий во время воздушных пируэтов весьма значительный. Получается круг — чем больше ласточка летает, тем больше она ест и, соответственно, тем больше летает.

Чем питаются ласточки?

Ласточка какой-то робот с самонаводящейся головкой, заглатывающей насекомых! Ее глаз безошибочно засекает роящихся в воздухе комаров и мух. Тот же глаз позволяет производить безошибочный отбор: ласточка ни за что не станет раскрывать клюв на ядовитых или жалящих насекомых.

И, конечно, ее спортивно-поглощающая деятельность достигает апогея в период гнездования.

Размножение ласточек

Можно смело биться об заклад, что идиллическая картина семейного гнездышка занимает небольшой мозг ласточки все время по пути в Европу. Однако создание очага — вещь настолько утомительная, что, прежде чем приняться за дело, ласточка желает получить веские доказательства необходимости этого деяния. Не для того она отмахала крыльями десять тысяч километров, чтобы терять время на бесплодные арабески. Время поджимает. Надо еще детей поставить на ноги до конца сезона.

Так в весеннем небе начинается воздушный парад влюбленных пар, демонстрирующих друг другу чудеса акробатики. Сторонний наблюдатель может подумать, что головокружительные преследования и пике — просто игра в кошки-мышки. Нет. Партнеры кружат себе голову пируэтами, пока не почувствуют, что могут рассчитывать на крепкую семью.

Этот апофеоз любовной встречи завершается строительной лихорадкой. Ласточка — прирожденный строитель. Ее гнездо напоминает одновременно жилище и бункер. С помощью помета, кусочков земли и соломинок (в качестве арматуры) она творит раствор, который скрепляет слюной. В этот период природа наделяет ее особо обильным слюноотделением. Когда гнездо закончено, ласточка выстилает его внутри слоем сухой травы, который еще покрывает сверху матрацем из перьев и пуха.

Гнездо ласточки.

Однако если процесс строительства одинаков, то архитектурное решение у каждого подвида свое. Деревенские ласточки изготовляют гнездо в форме чаши или четверти сферы, прикрепляя его к оконному наличнику под крышей или под карнизом, вне пределов досягаемости. Возведение жилища требует от семейной пары доброй недели труда.

Городская ласточка — более умелый зодчий. Ее гнездо — шар с маленьким отверстием вверху. Естественно, что такой сложный профиль занимает две недели работы.

Иногда труды оказываются затраченными понапрасну. Опасный пират — воробей — издали следит за стройплощадкой и перед самой сдачей объекта захватывает его. Затем он устраивается в окне и насмешливо посматривает на простаков-тружеников. Подумать только, что воробьи и ласточки вместе входят в семейство воробьиных!

Ограбленная чета вопит, кружится и зовет на помощь родичей. Ласточки слетаются, возмущаются, угрожают, но вопли еще никогда не устрашали захватчика. Осада длится иногда несколько дней, но воробей в своем укрытии лишь злорадно посмеивается. Утомившись от бесплодных жалоб, чета ласточек ретируется, оставив новехонькое гнездо узурпатору. Ласточки — реалисты и поэтому не тешат себя мыслью о будущем возмездии, а рьяно принимаются за дело. Однако травма в душе остается, и пара, которая лишается двух гнезд за одно лето, опускает крылья и отказывается класть яйца в таких условиях.

Случается даже, что обнаглевший воробей лезет в занятую квартиру, — естественно, в отсутствие взрослых. Клювом он выбрасывает оттуда птенцов и наглым голосом приглашает свою подругу на новую жилплощадь. Некоторые наблюдатели утверждают, что ласточки отвечают ударом на удар и замуровывают агрессора в разоренном гнезде. Но это, видимо, все же легенда. Защита со стороны ласточек может быть лишь превентивного свойства: сделать вход настолько узким, чтобы воробей с раздутой талией туда не сумел пролезть.

Горная ласточка пользуется тем же методом, что и городская. Она склеивает гнездо сферической формы и подвешивает его в недоступной расселине. Однако береговая ласточка в отличие от своих кузин применяет совершенно иную и, прямо скажем, удивительную технику. Эта гордая дочь ветров вдруг принимается за подрывную деятельность: не строит гнезда, а роет нору. И какую нору! Только зимородку по силам соперничать с ней мастерством.

Ласточка начинает бить отверстие в крутой стене откоса. Сначала она с лета ударяет коготками в облюбованное место, с тем, чтобы создать временный плацдарм. Самец и самка сменяют друг друга. Постепенно они углубляются дальше и дальше, терпеливо продалбливая коридор иногда до двух метров, а это, согласитесь, неплохой результат для пичуги, не превышающей от клюва до кончика хвоста 14 сантиметров. Как птица выбрасывает землю? Ответа покамест нет. Бывает, что по совершенно непонятной причине работы останавливаются, хотя уже вырыта солидная дыра, и ласточка принимается за дело по соседству. С нуля.

Туннель заканчивается камерой для кладки яиц шириной 15—20 сантиметров, выстланной, как полагается, мягким пухом.

Береговые ласточки, наиболее общительные из всех, создают шумные колонии, и откос в этом месте напоминает мортирное стрельбище, настолько он испещрен туннелями. Итак, дело сделано, можно приступать. Мадам откладывает четыре — шесть яичек. В зависимости от породы они белые или бело-розовые, усыпанные коричневыми или фиолетовыми точечками, сгущающимися к тупому концу. Ласточка усаживается на них в ожидании результата. Двенадцать дней она не сходит с места. Провизию в это время приносит супруг и нежно кормит ее из клюва. И вот в одно прекрасное утро наступает счастливый момент. Скорлупа раскалывается, и потомство является на свет: непомерный клюв оттягивает голову, крылья слеплены. Птенцы еще далеки от идеальной формы, которую примут в недалеком будущем.

Но ласточка, не колеблясь, признает в них плоть от плоти своей. Она отправляется в полет, чтобы вкупе с супругом начать челночные операции по доставке провизии. Надо сказать, ласточки при кормлении проявляют завидный здравый смысл. Большинство птиц кормит потомство, запихивая насекомых в первый разинутый рот. Вскоре наиболее сильные и хитрые, ловко устроившиеся и крикливые, получают львиную долю птичьего корма. Слабым и застенчивым едва перепадают крохи, а вскоре не достает и их. Ласточка же тщательно выстраивает детей в гнезде так, чтобы раскрытые клювы были повернуты в одну сторону, и кормит по очереди — по номерам. При этом ошибки очень редки, а попытки поменять место и получить добавок пресекаются.

В результате все потомство вырастает на базе равенства: правда, развитие несколько задерживается в сравнении с пернатыми соседями. Проходит две-три недели, прежде чем они могут опереться на собственные, крылья. Тут родители наконец переводят дух и начинают их обучать самостоятельности. Для этого они выбирают самый эффективный способ: разом перестают кормить. Голод не тетка, и птенцы решаются выпорхнуть из родного гнезда. Кинетическая инструкция проста: стажеру надлежит лететь, раскрыв пошире рот и ловить на лету всех подходящих мошек. Вечером семейство возвращается домой. На ночь семь-восемь душ устраиваются в тесноте и неудобстве. В конце концов, родители решают, что довольно детям сидеть у них на шее и выталкивают их прочь.

Изгнанные из дома подростки устраиваются неподалеку, в основном на телеграфных проводах, которые Министерство связи любезно предоставляет им в пользование. Но потом и они храбро вступают в мир взрослых.

Ну, а родители, выбросив первое потомство из сердца вон, в июле вновь откладывают яйца.

Строительство гнезд

Ласточкино гнездо — не летний кемпинг. Это долговременное сооружение, и, хотя оно не может соперничать возрастом с египетскими пирамидами, все же на несколько поколений его хватает. Механизм ориентации позволяет ласточке следующей весной найти свое гнездо. Можете привязать цветную ниточку к лапке ласточки, которая улетает в теплые края, и на другой год вы с удовольствием увидите ее у родных пенатов. Усложните эксперимент и привяжите по ниточке обоим супругам: они вернутся вместе, если провидение дарует им жизнь. Ласточка хранит верность не только дому, но и партнеру. Это не только трогательно, но и практично. По возвращении паре не нужно приниматься за хлопотливые строительные работы. Достаточно сделать генеральную уборку или кое-где подлатать старый дом.

Иногда говорят, что после смерти родителей жилище переходит по наследству детям. Это неверно. Семейная пара заводит слишком много детей, так что при вскрытии завещания неизбежно возникали бы жестокие свары. Другое дело, что ласточки привыкают к родному месту и селятся по соседству.

У ласточки нет врагов. Скорость и навыки пилотажа позволяют ей ускользать от хищных птиц. Лишь изредка она становится добычей сокола. Гнезда ее, правда, досягаемы для котов, куниц и крыс, но ведь эти бункеры сделаны на совесть. Главная же удача ласточек в том, что за ними не охотится человек.

Польза ласточек

Только в Южной Европе, где по традиции ловят птиц,— в Италии, Испании, Провансе — их захватывают в сети, после чего начинают жаловаться на изобилие мух и насекомых. И тут следует сказать, что если уж вносить понятие «пользы» в мир живой природы, то ласточка очень полезная птица. Мириады насекомых, плодожорок и виноградных вредителей, проглоченных ею, сохраняют нам сады и зеленые насаждения.

Однако не ее инсектицидные качества заставляют нас любоваться стремительными арабесками, которые она выписывает в небе. Конечно, одна ласточка не делает весны. Но чем была бы весна без ласточек?

Автор: Морис Кейн, перевод с французского.