Муравьиные разговоры

До сих пор считалось, что муравьи общаются при помощи усиков-антенн. Ученые даже доказывали это экспериментально. Ампутируйте усики у муравья, — и он родного брата не признает. Но если такой покалеченный мураш и не может ничего «сказать», то у его невредимых собратьев есть в запасе средства общения и помимо антенн. Так, во всяком случае, утверждает энтомолог П. И. Мариковский. Наблюдая за черным лесным муравьем-древоточцем, он пришел к выводу, что сложные взаимоотношения членов муравьиной семьи сопровождаются своеобразными «жестами». И их иначе не истолкуешь, как сигналы, несущие определенную информацию, которую вполне возможно перевести на человеческий язык. Пока удалось расшифровать и проверить всего несколько сигналов. Но кто может поручиться, что тщательные наблюдения не умножат их числа?

Легче всего оказалось разгадать сигналы, связанные с кормлением. Они так же просты и очевидны, как сама потребность в пище. Снабжать муравейник едой призваны муравьи-солдаты. Обнаружив и осилив добычу, они, прежде всего, набрасываются на нее сами. Поэтому в муравейник попадают только остатки, если они, конечно, имеются. Но и их перехватывают у входа в муравейник шмыгающие тут же древоточцы. Ну а тем, которые не успели урвать кусочек, остается выпросить его у наевшихся.

Проситель так и делает: он поднимает голову на 90 градусов, раскрывает челюсть и подставляет ее под голову насытившегося собрата, одновременно поглаживая его усиками: «Дай поесть!». Но, как известно, сытый голодного не разумеет: он не желает расстаться с проглоченным кусочком и опустошать свой зобик.

Голодный, однако, не оставляет своих притязаний: он слегка выгибается всем телом, поворачивает голову на 180 градусов и снова подставляет свои челюсти под голову сытого. Это уже усиленная просьба: «Прошу, дай поесть».

Если и этот сигнал не помогает, просящий широко раскрывает челюсти и с силой ударяет ими по челюстям сытого скряги, как будто собираясь забить их внутрь. Просьба превращается в приказ: «Немедленно дай есть!» и обычно приводит к желаемому результату.

С охотой и добычей пищи связаны два других любопытных сигнала. Выяснив, что добыча явно несъедобна, муравей-разведчик забирается на нее и тут же спрыгивает назад: «В пищу негоден!». Иногда достаточно одного этого сигнала, чтобы толпа нападающих поредела, потеряв к добыче всякий интерес. Чаще его приходится повторять несколько раз.

Если для овладения добычей, обнаруженной в стороне от муравейнина, требуется подмога, то несколько муравьев возвращается в родное гнездо за помощью. Тогда их сигналы напоминают знаменитые танцы пчел. «Зазывалы» описывают круги или петли, в зависимости от положения находящихся поблизости муравьев, и головой наносят каждому удар по корпусу. Направление этого удара указывает путь к месту, где находится добыча: «Туда, на помощь!».

Древоточцы периодически отрываются от выполняемой работы и совершают пробежку по всем закоулкам муравейника. Это помогает им быть в курсе всех дел и, если нужно, быстро переключиться на другое занятие. Но поглощенного своим делом муравья не всегда легко оторвать от дела. И отвлекающий его получает короткий удар челюстью. «Отстань!» — огрызается увлеченный работник, и этого достаточно, чтобы его оставили в покое.

Встретив противника и по каким-либо причинам не желая вступать с ним в драку, муравей считает своим долгом припугнуть его. На всякий случай. Приподнявшись на задних ногах, он выставляет вперед брюшко, как бы приноравливаясь брызнуть кислотой: «Берегись!». Однако это только жест, Древоточец не может разбрызгивать кислоту на расстоянии, как, скажем, рыжий лесной муравей, у которого он, наверное, и позаимствовал эту позу угрозы.

Как известно, в муравейнике каждый занят своим делом: маленькие рабочие муравьи домашним хозяйством, крупные солдаты — охотой, охраной и сражениями. В дни мира солдат вял и инертен, что не лишено определенной целесообразности: относясь безразлично ко всему на свете, он не делает исключения и для еды. А это благоприятно отражается на экономике колонии.

Даже выставленные для охраны муравейника солдаты лениво слоняются у его входа. Время от времени, когда их пути пересекаются, они постукивают головой о голову соседа, как деревенский сторож в колотушку. Эти удары, приходящиеся то спереди, то сбоку, то слегка сзади, как бы напоминают сторожам: «Будь бдителен!».

Любой посторонний запах заставляет солдата насторожиться и сигнализировать об опасности. Он поднимает голову вверх, широко раздвигает челюсти и с силой ударяет ими по дереву. Если такой удар приходится по тонной перегородке между жилыми камерами, он воспринимается как легкий стук даже ухом наблюдателя-человека. Нет сомнения, что он прекрасно воспринимается обитателями муравейника, потому что тонкие стенки отлично передают звуковые сигналы.

Когда угроза нападения становится реальной, первая забота муравьев — привести армию в боевую готовность. Роль такого возбуждающего средства для апатичных солдат исполняют юркие рабочие муравьи. Они приближаются к солдату спереди и начинают вибрировать головой сверху вниз, ударяя ею по голове солдата. Солдаты постепенно теряют свою медлительность, возбуждаются и сами начинают усиленно трясти головой: «Тревога!».

В разгар битвы, когда солдаты заняты истреблением противника, они издают любопытный сигнал, тоже рассчитанный на слуховое восприятие. Покончив с очередным врагом, солдат вдохновляет себя на новую схватку молниеносным ударом брюшка по дереву: «В бой!».

И после битвы муравьи еще долго не могут прийти в себя: им всюду мерещатся враги. Встречаясь друг с другом в муравейнике вместо обычного дружественного ощупывания усиками они ограничиваются легкими подскоками вперед и назад и ударами челюстями. «Кто ты?» — спрашивают они собратьев в приливе бдительности.

Это первые наблюдения, сделанные ученым, но и они приводят его к интересным размышлениям. Давайте припомним муравьиные сигналы. Одни представляют собой реальные действия, которые воспринимаются окружающими. Таковы сигналы: «Дай поесть!» или «Берегись!».

Другая группа сигналов представляет собою действия, но более условные, совершаемые уже для выражения состояния сигналящего муравья. Например, «Чужой запах!». Эти сигналы в случае необходимости становятся реальными действиями, направленными на какой-либо объект.

И, наконец, есть третья группа сигналов, в которых пантомима принимает совсем отвлеченный характер. Это наиболее древняя группа сигналов представляет собою условные действия, выражающие определенное состояние, потребность. К ним относятся сигналы: «В бой!», «Тревога!», «Кто ты?».

При этом можно заметить некоторую общность между сигналами «Чужой запах!» (удар головой по дереву) и «Тревога!» (вибрация головой, как бы серия таких ударов). Очевидно, второй — отвлеченный — произошел от первого сигнала-действия. Таким образом, язык древоточца как бы прошел путь, общий для развития всякого языка жестов: от прямых действий к движениям, которые постепенно приобретают оттенок условности, затем теряют связь с действием, становясь условными сигналами.