О добывании змеиного яда

Во всех серпентариях мира змеиный яд добывают одинаково. Змей отлавливают и «доят» — до их гибели или полного изнеможения. В Бадхызском серпентарии выпускали и выпускают змей в природу. Выпуская меченых змей, а затем вновь их отлавливая, стараются проследить масштабы их миграций и привязанность к определенным участкам. Вторая цель — это, избавляясь от больных и истощенных змей, не допускать в серпентарии эпидемий. Так что делается это не для того, чтобы сохранить змей в природе. Это всего лишь производственная необходимость, и мы отлично видим, что, по крайней мере, половина выпущенных змей в дальнейшем гибнет.

Гибнут же они не только потому, что больны и ослаблены, а еще и потому, что не могут приспособиться к новому для них месту. Так что пусть у людей, знающих о выпусках змей в природу, не сложится представление об этом как о новом, более гуманном по отношению к змеям методе, отличающемся от «классического». Нет, это то же самое. И почти каждую пойманную змею следует считать погибшей.

Есть, правда, еще один метод. Выводить змей в неволе, а в дальнейшем превратить их в лабораторных животных. Но, к сожалению, пока что великой проблемой является содержание в удовлетворительном состоянии — хотя бы в течение года— сотни взрослых и крепких гюрз или кобр. Куда уж браться выращивать до взрослого состояния (три-четыре года) тысячи новорожденных змеек, каждой из которых требуется индивидуальный уход людей, очень знающих и любящих свое дело.

Есть еще один метод, на котором можно было бы не останавливаться как на утопии, если бы не настойчивая популяризация его. Это сбор яда прямо в природе. В поле едет бригада, снабженная передвижной лабораторией. Отлавливаются змеи, у них берут яд и их тут же выпускают. Если все делать именно так и совершенно не принимать в расчет материальную заинтересованность ловцов, то и тогда мы не способствуем сохранению змей в природе, а, наоборот, срываем с привычных для них мест и получаем мизерное количество яда. Но представим, что бригада находится на сдельной оплате и получает даже полностью всю (!) реализационную цену за каждый грамм собранного яда. Находить змей непросто, и ловец ловит в среднем в день одну гюрзу. Но вот, наконец собрана партия змей, скажем штук пятьдесят, и у них взят яд. Но при отлове змеи кусают орудия лова, мешки, куда их сажают, а в них еще и носят змей много часов, задевая за камни и кустарники. Так что первая ядовзятка очень мала — в среднем это 70—75 миллиграммов сухого остатка.

Гораздо логичнее ожидать, что змеи будут содержаться в этой походной лаборатории в несравненно худших условиях, нежели в самых плохих серпентариях, — без корма, воды, в скученном состоянии до самой их гибели или полной непригодности.

Так что же делать? По-видимому, лучше всего на определенных территориях создавать резерваты с серпентариями, в которых змеи содержатся лишь несколько дней и выпускаются туда, откуда их взяли. Это будут своего рода охотничьи хозяйства. И в них не потребуется решать самую трудную проблему — кормление змей в неволе.

Мы выпустили в природу многие сотни меченых змей и выяснили, что крупные из них в течение лишь одного года уходят иногда на десятки километров. Однако на определенной территории все-таки возникают благоприятные условия, и змеи постепенно начинают заполнять ее.

Автор: Ю. Лексин.