Орнитология – наука о птицах

В занятиях наукой, как известно, есть своя эстетика, как и во всякой прочей деятельности человека. Так вот, хорошо, когда эстетика содержится не только в поиске, в процессе познания и подобных вещах. Эстетика должна быть и в объекте изучения. Поэтому, мне кажется, значительный процент важных исследований в биологии и был сделан в двух областях: в орнитологии и в энтомологии. Букашки, как и птицы, с детства нравятся людям.

Правда, любить можно и крупных млекопитающих. Но что касается науки о млекопитающих, то многие выводы мешает делать их относительная малочисленность. Вы за свою жизнь можете, допустим, сто раз увидеть тигра, сделать прекрасные работы по его общей биологии или поведению. И не больше. Другое дело, когда вы имеете дело с муравьями, мухами. У энтомологов самая мощная часть работ сделана на бабочках, жуках, мухах. Генетика расцвела на дрозофилах. Правда, это другой случай: там выбирался удобный объект для определенных исследований. Вот и зяблик, с которым мы работаем, — это все тот же случай: одна из орнитологических «дрозофил» для изучения миграции. Мы своего фрингиллу — то есть зяблика по-латыни — взяли потому, что он легко живет в неволе, потому что у нас этих птиц много, что их много везде: это самый массовый вид в Европе. Первый вид по численности.

Вообще-то говоря, птиц на Земле немногим больше, чем млекопитающих, но все дело в том, что мы не часто видим млекопитающих, а объект, который от вас прячется, нельзя хорошо узнать. Птицы же попадаются нам повсюду, за ними обычно легко и приятно наблюдать, они перед глазами. Куда вы не взглянете, везде — в городе, в селе, в степи, в лесу, в пустыне — вы почти наверняка найдете птицу. Наконец, мир птиц, как это ни странно, гораздо более понятен нам, млекопитающим, чем мир млекопитающих, потому что у птиц два источника информации — зрение, в том же диапазоне волн, что и у нас, и слух — почти такой же, как наш. То, что они видят и слышат, то и мы видим и слышим.

У насекомых или млекопитающих может играть первостепенную роль обоняние. И вы будете ставить вроде бы чистые опыты, но на самом деле они будут не чистыми, потому что трудно контролировать то, о чем просто не подозреваете. Как, например, работать с существом, которое обоняет, например, за три километра самку, которую вы и разглядеть то не можете?

Наконец, птицы вынуждены в силу своего образа жизни быть во многих отношениях рекордсменами. Очень многие свойства у них развиты до предела. И энергетика, и чувство времени. Так что это еще и выгодный объект: изучать рекордсменов во многих смыслах интересно.

Словом, я хотел доказать, что орнитологами делаются люди, любящие птиц с детства и с детства больше знающие о них.

Что изучает орнитология?

Но это не значит, что орнитолог — только свободный художник, который занимается наукой ради счастья видеть летящую птицу. Нельзя сказать, что орнитология лишь интеллектуальное развлечение. Многие общебиологические идеи рождены орнитологами или базируются на данных, полученных на птицах, — эволюционное учение, зоогеография, этология, многие разделы экологии.

Например, один из фундаментов экологии — демография животных; без нее невозможно понимание того, как построена популяция, как она действует как самоорганизующаяся система. И вот тут одно дело, когда вы работаете с популяцией, скажем, наших зябликов, где почти все птицы с рождения имеют кольца-паспорта, многократно в течение жизни попадаются и проверяются и где с одинаковой интенсивностью кольцевание продолжается уже в течение девятнадцати лет при максимальной продолжительности жизни зяблика всего в одиннадцать лет. Тогда вы можете обрабатывать демографические сведения об этой популяции так же точно, как данные по городу с налаженным учетом, где все известно: кто умер, кто уехал, кто на ком женился, сколько детей родилось…

Вы получаете понимание популяционных проблем на одном уровне. Сообщения тех лабораторий, которые работают со столь дотошно изученными популяциями, имеют особый вес. Если же вы просто подсчитываете численность популяции крыс или кого-то там еще, а затем все расчеты ее структуры делаете по условным шаблонам, то это совсем другой уровень достоверности. И такое положение во многих разделах, необходимых для теоретических построений.

Если вы читаете Дарвина, то видите, как часто этот широчайше эрудированный человек обращается к орнитологическому материалу. И в наше время: крупнейший эволюционист Э. Майер — орнитолог, отцы этологии Лоренц и Тинберген — орнитологи. Орнитологи такие известные экологи и биоэнергетики, как Ч. Кенди и его ученик Ю. Одум, Д. Фарнер и Дж. Кинг, орнитологом был Э. Лэк, очень много сделавший в учении о регуляции численности, и т. д…

P. S. Интересный факт: в древности некоторые люди даже гадали по полету за птицами. Хотя впрочем, и в наше время нашлись бы люди, которые бы делали ставки, наблюдая за птичьим полетом. К слову о ставках, их можно делать виртуально на сайте зеркало париматч, правда, делая их все же стоит опираться на более научные методы, нежели полет птиц.

Автор: Виктор Дольник, орнитолог.