Почему исчезли динозавры?

Почему исчезли динозавры? Ответ на этот вопрос человечество ищет с тех пор, как двести лет назад были найдены первые останки этих гигантских доисторических животных, родственников пресмыкающихся. До сих пор ученые пытались, прежде всего, собрать аргументы для доказательства исчезновения динозавров или хотя бы для выяснения основных периодов их истории. По этой схеме исчезновение динозавров, которые уступили место млекопитающим, выглядит следствием естественного развития.

Действительно, по теории Дарвина о борьбе за жизнь, которую ведут между собой живые организмы — соперники в условиях ограниченных ресурсов — в определенное время разразился конфликт между динозаврами и млекопитающими. Эти последние победили, поскольку, несмотря на ужасную мощь динозавров, на стороне млекопитающих было будущее.

Млекопитающие как теплокровные животные имели большую способность приспосабливаться к климатическим условиям. Небольшими размерами, они были подвижны и имели больше возможностей для развития мозга. Так законы эволюции мало-помалу склоняли чашу весов в пользу млекопитающих, и обрекали на гибель динозавров.

Современные исследования причин исчезновения динозавров наносят этой теории сокрушительный удар. Как сейчас стало известно, млекопитающие не играли почти никакой роли в исчезновении динозавров — оно было вызвано глобальным кризисом биосферы. Млекопитающим досталась в наследство атмосфера, внезапно обедненная грандиозной катастрофой, вызванной, возможно, столкновением с огромным астероидом или осколком кометы, упавшем на поверхность Земли. Без такого досадного случая история эволюции могла бы выглядеть совсем иначе, поскольку он не только не усилил тогдашних тенденций, но и перетасовал карты, введя новые правила.

НЕПРЕДВИДЕННАЯ КАТАСТРОФА

Млекопитающие появились не после динозавров, а вместе с ними — в начале мезозойской эры (после другого крупного кризиса в истории биосферы). На самом деле млекопитающие и динозавры сосуществовали на земле в течение почти 150 000 000 лет, и нет никаких свидетельств, что в течение этого очень долгого периода имели место частичные расширения екобиологичних территорий млекопитающих за счет жизненного пространства гигантских рептилий. Напротив, именно млекопитающие жили в условиях «подполья», преимущественно ночью на границах местностей, облюбованных и занятых динозаврами. По образному выражению американского палеонтолога Альфреда С. Ромера, млекопитающие были «крысами мезозойской эры».

После исчезновения динозавров прошло десять миллионов лет, прежде чем млекопитающие разнообразились к столь непохожим между собой формам как, скажем, летучие мыши и киты. С тех пор к периоду возникновения приматов, которые, вероятно, проложили путь человеку, прошло не так-то уж много времени.

Без вмешательства таких катастрофичных непрогнозируемых событий где-то 65000000 лет назад правила сосуществования между млекопитающими и динозаврами могли бы действовать постоянно, без ограничения во времени. Конечно, такая же катастрофа могла бы произойти и позже, но нет никаких намеков, что она таки произошла за миллионы лет, прошедших с тех пор. Таким образом, можно представить себе другие миры, подобные нашему, где постоянное господство динозавров сделало невозможным как эволюцию млекопитающих, так и увеличение видов, особенно — появление приматов и человекообразных обезьян. Такой феномен — главный фактор естественной истории, однако он совершенно не соответствует потребности, запрограммированной в биологических и структурных характеристиках.

Итальянский антрополог Иегуда Элкана сравнивает между собой два типа толкования истории, которые соответственно называет трагическим и эпическим. Трагическое толкование рассматривает ход исторических событий как неизбежный. Поэтому вопрос, на который должен ответить историк, выглядит так: «Как то, что должно было произойти, произошло на самом деле?» Историку достаточно подыскать необходимые и убедительные условия, чтобы объяснить, как произошло неизбежное. Исходя из современности стоит переписать историю, строя факты, этапы и разрывы в стройную линейную последовательность логичным и цельным завершением которой является современность. Французский философ Анри Бергсон в этой связи говорил об обратном пути истины.

В отличие от трагического, эпическое толкование исходит из принципа, что все, что произошло, могло произойти иначе. С этой точки зрения необходимых условий еще недостаточно, а вопрос, который возникает перед историком, выглядит следующим образом: «Почему то, что произошло, произошло именно так, когда события могли развиваться иначе?» По этой схеме, по мнению Альдо Г. Гарганта, «эволюции претерпевает даже прошлое». И не только прошлое, а еще больше — настоящее и будущее в их связи с прошлым.

СЛУЧАЙ И НЕОБХОДИМОСТЬ

Упомянутые нами для объяснения эволюции млекопитающих две схемы являются убедительными иллюстрациями контраста между трагическим и эпическим толкованиями. Многие другие важные события в истории биосферы до и после исчезновения динозавров могут также рассматриваться в свете двойного объяснения от исчезновения некоторых видов к появлению евкаритных клеток (клетки высших животных и растительных организмов) из низших и «примитивных» клеток (бактерия) и далее до появления клеток гомо сапиенс (человека), одаренного выразительным языком, которого не имеют развитые родственники человека — гоминиды.

Или современное состояние биосферы — следствие случая, или следствие необходимости? Является ли эволюция следствием сложного проекта, осуществляемого по четко определенному заранее сценарию, который нам приходится анализировать и описывать?

Или она — следствие цепи случайных событий, которые можно подробно описать, но которые не вписываются в рамки логического рассуждения, к которому нас приучила классическая физика? Если бы мы могли шаг за шагом вернуться к истокам жизни, посетить все критические этапы эволюции, абстрагируясь от того, что там действительно произошло, и пережить решающие моменты ее, то оказались ли бы мы в мирах, более или менее сходных по своим характеристикам к нашему миру или — наоборот — попали бы в совершенно непохожие, даже вполне отличные от нашего мира? Так выглядит вопрос вопросов, который возникает сегодня перед специалистами эволюции.

Перед лицом крутого поворота в естественной истории, который состоялся в тот или иной способ, мы, безусловно, можем объяснить, почему эволюция пошла в том или ином направлении. Но в основном речь идет не о самодостаточных причинах, а скорее о верхушке айсберга, под которой лежит невидимая масса фактов, непрогнозируемую природу которых невозможно свести к логике детерминизма и подсчетов вероятностей, однако именно она играет главную роль в создании форм, структур и законов биосферы.

В нашей интеллектуальной традиции состоялись две крупные революции. Первая — углубление наших знаний о космосе, когда в результате работ Галилея, Коперника и Ньютона мы отказались от концепции, согласно которой Земля — центр Вселенной. Вторая, связанная с учением Дарвина, бросила вызов антропоцентрическим взглядам на мир. Только сейчас мы начинаем осознавать, что эти революции открыли перед человеческим разумом два мира, первый из которых не обязательно ведет ко второму.

Революция Коперника и научное развитие ХVII столетия поставили строгое требование: объект научного исследования должен быть лишен всего, что способствовало бы ошибочным или неоднозначным толкованиям результатов. Тип рациональности и логики, связанный с этим процессом, удачно проанализировала Изабелла Стенгерс. Это рациональность экспериментатора, что ведет к созданию лабораторных условий, которые устраняют элементы-паразиты так, чтобы факт мог немедленно и не теоретически продиктовать свой собственный смысл при условии, что ум читателя не закрыт любым предубеждением».

С этой точки зрения единственные факты, достойные этого звания, — факты, полученные в экспериментальных условиях под совершенным контролем. Непременно условием является способность повторить эксперимент. Наука может основываться только на повторяемости. Революция Дарвина и просмотр нашей традиционной концепции времени составляют собой не только продолжение отказа от «антропоцентризма» Вселенной, основанной Коперником, Галилеем и Ньютоном, тем более — не только временное расширение истории Вселенной. На более глубоком уровне это революция в нашем отношении к знаниям, которая порождает потребность в другом подходе к идее рациональности. Естествоиспытатель видит, что в мировой истории появление новых структур и измерений жизни связано также с рядом уникальных событий, которые больше не повторялись. Для естествоиспытателя «факты являются положительными в том смысле, что они ставят и набрасывают проблемы. Они не могут восприниматься как то: их надо изучать в тех условиях, в которых они имеют место».

В стерильной атмосфере лаборатории нельзя вернуться к истокам времени и воспроизвести влияние астероида, который, несомненно, вызвал исчезновение динозавров. Естествоиспытатель должен терпеливо расшифровывать ряд событий, которые привели к современному состоянию биосферы и одновременно создавать вероятные альтернативные схемы. Исследуя такие «возможные» миры, они могут надеяться воспроизвести весьма запутанный клубок причин нашего мира, плода случая и необходимости одновременно.

Автор: Джианлука Бочи.