Таинственный гиппопотам

Много лет назад, когда мы были в Восточной Африке еще новичками, моя жена и я побывали в местах, известных теперь под названием Национального парка королевы Елизаветы. Мы остановились лагерем вблизи деревни Катве. Там я провел много времени с гиппопотамами, которыми буквально кишели берега озера Эдварда. Животные казались такими ленивыми и безобидными, что я без страха приближался к ним, и, когда звери делали короткую пробежку в моем направлении, я никоим образом не воспринимал подобную демонстрацию сколь-либо серьезно.

Конечно, мне очень хотелось иметь снимки этих животных на суше. Однажды мне представилась такая возможность. В поисках стада слонов мы набрели на гиппопотама, который забрел далеко от ближайшего водоема. Я оставил машину и пешком направился к мирно пасущемуся животному. Оно повернулось ко мне, хрюкнуло и потопало в сторону Казинга-канала, в двух милях от нас. Я бежал рядом с гиппопотамом и снимал его, когда мне удавалось забежать впереди животного. Подобное поведение было, конечно глупым, типичным лишь для новичка, но понял я это только две недели спустя. К этому времени мы достигли Национального парка в Конго. Я спросил главного надсмотрщика: какое дикое африканское животное считается наиболее опасным? Без всякого колебания он ответил: гиппопотам.

Я был весьма удивлен. Мне и в голову не приходило, что жирный старый кибоко, так называет местное население гиппопотама, мог быть опасным зверем. Если только для лодки, нечаянно стукнувшейся о его спину?

— Да, — продолжал надсмотрщик, — гиппопотам — самое неуравновешенное создание из всех, каких я знаю. С тех пор как я стал главным надсмотрщиком в парке, двадцать четыре африканца были убиты гиппопотамами, два слонами и ни один не стал жертвой льва или буйвола.

Спустя два года мы вновь оказались в районе Казинга-канала. На этот раз нам составляли компанию двое американцев, Уолли и Дик, занимавшиеся съемками телевизионных фильмов. Разъезжая в «джипе», мы натолкнулись на гиппопотама, который валялся в грязной луже. Уолли немедленно выбрался из машины, а Дик, профессиональный голливудский оператор, тем временем приготовился заснять его прогулку к зверю.

Гиппопотам тут же вылез из воды и припустился к американцу. Уолли побежал к «джипу». По пятам его преследовало разгневанное животное. Моя «лейка» была наготове, и я успел сделать несколько снимков нападающего животного. Оно остановилось на полпути между лужей и машиной, поводя челюстями. Какое-то мгновение животное казалось совершенным чудовищем, поднявшимся из первобытного болота и бросившим вызов непрошеным гостям, потревожившим его доисторические сны. Злобно хрюкнув, гиппопотам стал отступать, сначала медленно пятясь назад, а затем повернулся и затопал к своей луже.

Однажды двое американцев пересекали реку в маленькой шлюпке, намереваясь заснять на пленку многочисленных гиппопотамов, которые нежились в неглубоких заводях. Я сидел на большой, нависшей над водой скале и ожидал появления крокодила, который каждый день выходил на это место. Я видел шлюпку, скользившую вблизи лесистого берега, и, поскольку мой крокодил не показывался, начал следить за действиями своих друзей. Неожиданно один гиппопотам шумно двинулся к реке и с громким всплеском погрузился в нее, почти подмяв шлюпку своим туловищем. Я со страхом подумал, что суденышко опрокинулось. Однако, приложив к глазам полевой бинокль, с облегчением увидел, что хрупкая лодчонка осталась неповрежденной, а американцы поспешно отгребали от животного, сердито смотревшего им вслед и готового вновь перейти в наступление.

Мои друзья далеко обогнули это место, не решаясь приблизиться к агрессивной самке, чьи крошечные детеныши лежали полускрытые кустами, окаймляющими речной берег. Мы засняли на кинопленку и сфотографировали большого самца-гиппопотама, переходившего вброд болото, когда какая-то водяная птица опустилась прямо перед мордой кибоко. Как это ни покажется невероятным, неожиданное появление гостьи до крайности испугало гигантское животное. Гиппопотам подпрыгнул на месте, неуклюже шарахнулся назад и сердито хрюкнул.

Когда я был в Национальном парке Цаво, меня спросил помощник егеря: «Хотите посмотреть носорога, убитого кибоко?»

Я последовал за этим человеком, огибая прозрачный водоем, из которого доносились всевозможные звуки, производимые примерно дюжиной гиппопотамов. Впереди, среди тростника, лежало туловище почти взрослого носорога, голова которого была наполовину погружена в водоем. Придя на водопой, животное, на свою беду, морда к морде столкнулось с выходящим из воды гиппопотамом. Огромные челюсти захлопнулись на левой передней ноге носорога. В разыгравшейся под сверкающей африканской луной битве он был уничтожен ужасными клыками противника.

Что можно сказать о характере гиппопотамов? Большинству людей он представляется чем-то вроде смешного сановитого чиновника, слишком толстого и флегматичного, чтобы по-настоящему на что-нибудь рассердиться. И, тем не менее, иногда это животное может чуть ли не сойти с ума от страха при виде маленькой пичуги, а в другой раз со всей яростью наброситься и убить безобидно шествующего к воде носорога.

Как и у большинства других млекопитающих, в поведении гиппопотамов можно найти массу противоречий. Если у вас есть желание познакомиться с привычками этих животных поближе, то наилучшим местом для этого будут источники Мзима. Животные там настолько привыкли к посетителям, что не обращают ни малейшего внимания на человеческие фигуры, движущиеся по подмосткам, установленным для наблюдений над водой, которая столь прозрачна, что можно следить за поведением гиппопотамов не только на поверхности, но и под водой.

Гиппопотамы не плавают на поверхности, как это принято считать, а лежат, отдыхая на дне водоема. Каждые две или три минуты они поднимаются на поверхность и с шумом выпускают из легких воздух, нередко поднимая при этом фонтанчики воды. Затем они делают глубокий вдох и погружаются снова на дно. Максимум времени, которое гиппопотам может пробыть под водой, вероятно, равняется четырем минутам.

Ловкому фотографу удается иногда заснять этих животных в тот момент, когда они раскрывают свою пасть в широком зевке. Специалисты по изучению психологии животных выдвигали одно время теорию, согласно которой эти зевки являются в действительности угрожающими демонстрациями, чтобы напугать и отогнать незваных гостей. Гиппопотамы устрашающе оскаливают свои клыки, их челюсти открыты до предела и остаются некоторое время в таком положении. С подобными картинами я встречался много раз, но убежден, что в подавляющем большинстве случаев гиппопотам открывает свою пасть действительно для зевка. Челюсти у него раздвинуты не так широко и закрываются быстрее, чем при настоящей «демонстрации угрозы».

Когда наблюдаешь этих животных под водой, то можно видеть, что они передвигаются по дну так же, как бродят по земле. Преследуя друг друга, животные переходят на «галоп» и, набрав достаточную скорость, проплывают значительные расстояния. Их спины, находящиеся близко к поверхности воды или чуть-чуть выступающие из нее, поднимают крупные волны. Можно увидеть, как отдельные животные выпрыгивают из воды, словно дельфины.

На сушь гиппопотамы менее подвижны. Своими короткими толстыми ногами они не в состоянии перепрыгнуть даже узкую канаву, а ограда в 12 дюймов высотой представляет для них вполне серьезное препятствие.

Ступни — каждая с четырьмя пальцами — расставлены широко, они оставляют следы, представляющие две параллельные борозды с невысоким гребешком посередине. Как правило, гиппопотамы весь день проводят в воде. Если им ничто не угрожает, они могут выбираться на песчаные берега и в течение нескольких часов нежиться на солнышке. Ночами животные выходят пастись. Им особенно по вкусу травы, травянистые растения. Когда я стоял лагерем близ озера Эдварда, я часто слышал, как гиппопотамы энергично ощипывали траву неподалеку от моей палатки. Какое же количество растительности истребляют эти громадины?

Бельгийский зоолог Р. Верхеен, который в течение семи месяцев изучал повадки гиппопотамов в парке Конго, пришел к выводу, что взрослый гиппопотам поедает за день не более 60 килограммов сухой травы и других растений. Если предположить, что в среднем 10 тысяч гиппопотамов, обитающих у Казинга-канала, поедают в сутки всего лишь по 40 килограммов травы каждый, то получится, что ежедневно (точнее, еженощно) эти животные потребляют 400 тысяч килограммов растительности.

Едва ли покажется удивительным тот ущерб, который был нанесен пастбищам в Национальном парке королевы Елизаветы. Несколько лет назад один известный специалист по изучению жизни животных, внимательно наблюдая за гиппопотамами, пришел к выводу, что каждая группа этих зверей охраняется большим самцом. По его утверждению, властвующий самец отвечает не только за отрезок реки, где животные обычно отдыхают, но и за пастбища. Согласно его наблюдениям территория пастбища всегда имела грубо очерченную грушеобразную форму с узким концом, выходящим к воде. Предполагалось, что бык отмечает эту территорию кучками навоза, чтобы предупредить любого другого самца, вздумай тот переступить эту границу. Если же тот на это не обращает внимания, бык-глава атакует непрошеного гостя и изгоняет его.

Такая точка зрения была широко распространена до тех пор, пока бельгийский ученый Верхеен не выдвинул совершенно другую версию. По его словам, он нанес на карту много дорожек, проложенных гиппопотамами, но нигде не обнаружил даже подобия пастбища грушеобразной формы. Согласно наблюдениям над различными группами животных он пришел к выводу, что над животными не господствовал и их не защищал никакой бык, а что их организация носила явно выраженный матриархальный характер.

Главным звеном в семействе гиппопотамов была, согласно утверждению бельгийского зоолога, «детская комната», защищаемая самками. У самцов же имелись места отдыха около стоянок, где располагались самки, детеныши и подростки, и лишь эти места отдыха самцов-гиппопотамов можно считать их «территорией».

Там, где отдыхает бык-гиппопотам, он может примириться с присутствием лишь самки, но никогда с другим самцом или даже теленком. Самец-гиппопотам, который может облизывать теленка, встретив того на суше, с ожесточением нападает на него в воде. Однако, в свою очередь, он может подвергнуться нападению разъярившейся матери. Кто же из двух исследователей прав? Пока неизвестно. Так же как и все животные, кибоко имеют свои тайны.

Автор: Чарльз Гаггисберг, перевод с английского.